В морских сражениях в Эгейском и Средиземном морях орденский флот обычно превосходил турецкий, состоявший преимущественно из парусников, своей маневренностью, поскольку его основу составляли галеры, особенно эффективные при спокойной воде. Галеры не зависели от ветра и были способны быстро менять направление и скорость хода.
Гребцами на галерах были обычно рабы, плененные рыцарями в сражениях. Многим рыцарям пришлось, в свою очередь, испытать горькую участь галерного раба в турецком флоте. Вот как описывает один из них жизнь на турецкой галере, которая, впрочем, ничем не отличалась от условий существования рабов на галерах Ордена: "Галерные рабы прикованы по шесть к лавке; ширина последней – около 4 футов, и они покрыты шерстью, на которую положены выделанные бараньи шкуры, опускающиеся до палубы. Офицер, отвечающий за галерных рабов, стоит рядом с капитаном, от которого получает приказы. Ему помогают два надсмотрщика. Один из них стоит в центре корабля, а второй – на носу. В руках у обоих кнуты, которыми они хлещут обнаженных рабов. Когда капитан отдает приказ грести, офицер свистит в серебряный свисток, висящий у него на шее; сигнал этот повторяется надсмотрщиками, и сразу же все 50 весел одновременно опускаются в воду. Представьте себе обнаженных мужчин, прикованных к скамьям. Одна нога каждого из них находится на подставке, другая упирается в стоящую впереди скамью. Взявшись руками за тяжелое весло, они одновременно отклоняются назад, увлекая за собой весло. Иногда галерные рабы гребут по 10-12, даже по 20 часов в сутки без малейшего отдыха или даже перерыва. В таких случаях офицер обходят измученных, находящихся в предобморочном состоянии гребцов, вкладывая им в рот куски хлеба, смоченные в вине. Когда капитан приказывает ускорить ход, случается, что один или несколько рабов в изнеможении падают на лавку. Их секут плетью до тех пор, пока они не перестают подавать признаки жизни, а затем без церемоний выкидывают за борт".
Внешне же галера была очень красива. Ее стремительные, обтекаемые формы как бы рвались вперед от возвышающейся над палубой кормы, украшенной резной деревянной фигурой святого, до заостренного, по-щучьи ощерившегося носа. Капитаном галеры являлся обычно один из рыцарей Ордена; ему помогал лоцман-родосец, руководивший матросами, также набиравшимися на Родосе. На борту галеры обязательно находились еще один рыцарь, бывший старшим помощником капитана, и несколько новичков, проходивших годичный испытательный срок. На каждой галере было около двух сотен гребцов, от 50 до 200 солдат и до 50 матросов. При ближней навигации капитаны обычно обходились без карт, запоминая расположение мысов, островов, бухт и якорных стоянок.
Во время длительных морских экспедиций число галер орденского флота было не меньше четырех. Они использовали тактику, похожую на атаку легкой кавалерии: галеры выстраивались в линию и устремлялись на врага. Чаще случалось так, что галеры курсировали по Эгейскому морю по две. В этом случае одна из галер пристраивалась за неприятельским парусником и гнала его к тому месту, где в засаде ожидала вторая. В тот самый момент, когда парусник отрывался от орденской галеры и его команда облегченно вздыхала, полагая, что находится в безопасности, из-за мыса или острова, лежащего прямо по курсу, появлялся хищный нос второй галеры, над которой развевался вымпел с восьмиконечным орденским крестом.
В конце XIV века Орден Св. Иоанна принял участие в последней попытке средневековой Европы возродить дух крестовых походов. Стотысячная армия, составленная из французов, бургундцев, англичан и германцев под командованием старшего сына герцога Бургундского, выступила в поход, намереваясь вытеснить турок с территорий, занятых ими за Дунаем. Крестоносцы лелеяли надежду повторить успех первого крестового похода, пройдя через Анатолию до Иерусалима. Совместно с генуэзцами и венецианцами госпитальеры должны были обеспечить поддержку с моря. Орденский флот под командованием великого магистра Филибера де Найяка вошел в Черное море через Дарданеллы и Босфор и встал на якорь у устья Дуная. Однако в боевых действиях участвовать ему не пришлось. Огромная, но плохо организованная и крайне недисциплинированная армия крестоносцев была наголову разбита легкой кавалерией турок у города Никополиса. "Поход на Никополис был крупнейшим и последним из крестовых походов. Его печальный исход с удручающей точностью повторил крайне неблагоприятную для Европы историю предыдущих крестовых походов", – писал известный английский историк Стивен Рэнсимен.
Захват Багдада войсками Тимура в 1392 году до предела осложнил обстановку в Леванте. В 1403 году госпитальеры, никогда не колебавшиеся перед заключением временных союзов со своими вчерашними врагами против нового могущественного противника, договариваются о совместных действиях с египетскими мамлюками. Согласно условиям соглашения, Орден получает право открыть свои представительства в Дамьетте и Рамле и восстановить свой старый Госпиталь в Иерусалиме. Договоренность с мамлюками приносит Ордену почти четыре десятилетия мирной передышки. Тем не менее работы по сооружению новых фортификаций на Родосе продолжаются, а галеры регулярно выходят в море из порта Мандраччио.
К середине XV века соотношение сил в восточном Средиземноморье изменилось не в пользу госпитальеров. Взятие Константинополя в 1453 году победоносными войсками султана Мехмета II прозвучало для Ордена сигналом смертельной опасности.
Мехмет, сын султана Мурада, был одним из самых выдающихся деятелей турецкой истории. Неустрашимый и искусный полководец, он прекрасно знал классическую греческую и исламскую литературу и поэзию, свободно говорил на арабском, греческом, еврейском, персидском языках и на латыни. Европейские монархи, на которых его молниеносные набеги наводили ужас, сравнивали его с Александром Македонским. Однако, в отличие от последнего, Мехмет обладал крайне жестокой натурой. Это был настоящий восточный деспот. Нападение на Родос, который давно раздражал османов, стало для него лишь вопросом времени.
К моменту решительного столкновения рыцарей с турками пост великого магистра занимал француз, рыцарь овернского языка Пьер д'Обюссон. Впервые на Родос он попал 24-летним послушником в 1444 году. В 1454 году, через год после взятия Константинополя, великий магистр де Ластик направляет его в Европу с деликатной миссией сбора денег и вооружения для отражения неминуемого турецкого нападения. После возвращения д'Обюссон назначается адмиралом орденского флота и руководит возведением новых фортификаций на Родосе до 1476 года, когда он избирается великим магистром. В 1479 году д'Обюссон направил султану послание, в котором потребовал прекратить набеги на его земли. Стало окончательно ясно, что появления турок у берегов Родоса можно было ожидать в любой момент.
Мехмет II бросил на завоевание цитадели госпитальеров 70-тысячное войско. Мощи турецкой армии Орден мог противопоставить только 600 рыцарей, включая оруженосцев, и от 1,5 до 2 тыс. человек наемных иностранных войск. На стороне рыцарей сражалось и местное население, которому было роздано оружие. Количество рабов, также участвовавших в военных действиях, в те времена никто не учитывал.
При осаде Родоса, как и при взятии Константинополя, турки широко использовали осадные орудия. Высадившись на берегу живописного залива Трианда, они немедленно установили и ввели в действие свою артиллерию. В течение нескольких суток башня Сент-Николас, являвшаяся узловым пунктом в укреплениях Родосской крепости, подвергалась непрерывному обстрелу.
В эти критические для Ордена дни великий магистр д'Обюссон показал себя выдающимся организатором, человеком непреклонной воли, умевшим решительно пресекать самые коварные происки врага. На шестой день осады, 28 мая 1480 г., в стане рыцарей объявился важный перебежчик. Это был главный артиллерийский эксперт турецкой армии, немецкий инженер по прозвищу "мастер Георг". Радушно приняв перебежчика, д'Обюссон приставил к нему шесть рыцарей, которым было поручено не спускать глаз с немца. Вскоре оказалось, что предусмотрительность великого магистра была весьма уместной. Мастер Георг был разоблачен как лазутчик, направленный турками в город, чтобы выведать уязвимые места его обороны. Он был казнен по приговору орденского суда.
В середине июля огромное численное превосходство турок и мощь их артиллерии начали сказываться на ходе осады. Южные стены города, окружавшие так называемый еврейский квартал, были практически разрушены. Защитники Родоса оказались на грани поражения. 27 июля, когда башибузуки – передовой отряд турецкого войска – пошли в атаку, казалось, что ничто уже не сможет спасти госпитальеров. Немногочисленные оставшиеся в строю рыцари отчаянно сражались в проемах полуразрушенных стен. Д'Обюссон лично возглавил оборонявшихся на самом опасном направлении. В жестокой схватке он был четырежды ранен, но продолжал сражаться, пока не упал, пронзенный копьем янычара.
Беспримерное мужество госпитальеров решило исход боя. Деморализованные башибузуки в панике откатились назад, сминая подходившее подкрепление. Началась невообразимая свалка, в которой турки потеряли не менее 5 тыс. человек. Опасаясь полного разгрома, главнокомандующий турецкими войсками Мисак-паша был вынужден дать сигнал к отступлению. На следующее утро турки погрузились на ожидавшие их суда и отбыли восвояси. По дороге Мисак-паша умер от дизентерии.
Великий магистр д'Обюссон остался в живых. Искусные хирурги орденского Госпиталя сумели залечить его раны, в том числе сквозное ранение в грудь, задевшее правое легкое.
Весной 1481 года султан Мехмет 11 лично возглавил новый поход турецкой армии на Родос. Однако по пути он неожиданно скончался. Рыцари сочли, что их спасла воля Всевышнего.
Когда весть о победе Ордена достигла королевских домов Европы, на Родос хлынул поток финансовой и военной помощи. Пьер д'Обюссон немедленно развернул широкие работы по восстановлению разрушенных фортификаций Родоса. Он понимал, что рано или поздно Ордену предстояло еще сойтись в решающей схватке с турками.
Между тем события в Османской империи приняли неожиданный оборот. После смерти Мехмета П два его сына – Баязет и Джем – выступили с претензиями на султанский трон. Создавшуюся ситуацию д'Обюссон, проявивший себя блестящим дипломатом, сумел использовать для того, чтобы вновь обеспечить Ордену несколько десятилетий относительно спокойного существования.
Еще при жизни Мехмета II у д'Обюссона сложились хорошие отношения с Джемом, побывавшим на острове в качестве турецкого посла. Потерпев неудачу в попытках завладеть троном османов вооруженным путем. Джем обратился за помощью к своему старому знакомому. Когда летом 1482 года претендент на султанский престол посетил Родос, ему был оказан королевский прием. Осенью того же года Джем был отправлен во Францию на корабле госпитальеров. Опасаясь, что его честолюбивый брат может быть использован папой и главами королевских домов Европы, Баязет пошел на подписание соглашения с д'Обюссоном, согласно которому Ордену была выплачена компенсация за ущерб, понесенный во время осады Родоса. Когда Пьер д'06юссон скончался на Родосе в возрасте 80 лет, ни у кого не было сомнений, что из жизни ушел один из выдающихся деятелей Ордена Св. Иоанна.
В 1517 году Селим I оккупировал Египет, укрепив турецкое влияние в Северной Африке. Его сын султан Сулейман Великолепный продолжил завоевательную политику своих предшественников. Ближайшей его целью был Родос.
В июне 1522 года турецкий флот в составе 700 кораблей, на борту которых находилось 200-тысячное войско, направился к берегам Родоса. Султан лично возглавил огромную армию, которая должна была покончить с возмутителями спокойствия Османской империи. Осада Родоса продолжалась шесть месяцев. Рыцари проявляли чудеса героизма, но армия Сулеймана Великолепного была слишком многочисленна. Стремясь избежать поголовного истребления рыцарей, великий магистр Филипп Вилье де Лиль Адам решил вступить в переговоры с султаном, предложившим госпитальерам заключить мир на почетных условиях.
Интересно отметить, что рыцари с их наивным средневековым суеверием были уверены, что от окончательного разгрома Орден спасло Провидение. Дело в том, что де Лиль Адам был избран великим магистром в его отсутствие. Когда орденский капитул отдал ему свои голоса, великий магистр находился на борту корабля, возвращавшегося из Франции на Родос. Разразилась страшная буря, молния ударила в корабль, убив несколько матросов. Из находившихся на корабле в живых остались лишь немногие, в том числе де Лиль Адам, хотя, согласно легенде, меч, который висел у него на поясе, расплавился. Случилось это у берегов Мальты.
